Тс-с-с-щ-щ-щ-ш-ш-ш… Свист. Тихий свист украдкой. Шипение. Свистящий шепот.

Шепот. Темнота. Ослепительная, бархатная темнота.

Бархат. Колышется. Развевается. Шуршит. Шепчет.

Тот еще шепот. В этой шипящей еле слышной речи, оглушительно звенит металл о металл. Металл о дерево. Треск. Ржание коней. Леденящий кровь своей неотступностью ритм боевого барабана. Слышатся благородные родовые кличи. Их перебивает отчаянная брань. Тут ей и место. На поле Брани.

Тс-с-с-щ-щ-щ-ш-ш-шепот. Все это шепот. Сливающийся с ласкающим звенящим журчанием ручья. С крошечным, но гордым водопадиком. Именно он, подопадик, и создает эту завлекающую музыку. Наверно, флейту Эльфы придумали во сне, навеянном именно такой беседой. Поток знает много. Расскажет не все. Слышится еще меньше. Но этого хватает с головой. Особенно Эльфам.

Тс-с-с-щ-щ-щ-ш-ш-шепот. Пробуждающий от яви шорох абсолютно не слышной уху поступи черного кота. Черного кота на охоте. Уши прижаты к голове. Хвост напряжен. Кончик нетерпеливо ходит из стороны в сторону. Шаг. Еще шаг. Исполинский, молниеносный и бесшумный прыжок. Добыче не уйти. Вот уже от лап до перьев всего миг. Дело в шляпе.

- В этот раз моя взяла, братец Грач.

- М-да. Ты прав.

- Не сильно помял?

- Да не-ет. Небольшая встряска никому не помешает. Даже тебе, братец Кот.

- Ну да ладно. Приятного полета.

- Спасибо. И тебе того же.

Взмах крыльев. Перешептывание перьев. И блестящая тьма грача слилась с бархатом и шепотом ночи. А через несколько мгновений на призыв горящих глаз кота отвечают только звезды. Тс-с-с… у Луны свои дела. У нее сегодня важная встреча с Солнцем. Селена нынче в гостях у Ра. Как всегда, над Уралом. Когда она не отражается в водах реки Ура. Но об этом – тс-с-с.

Шепот. Только шепот должен об этом знать. Только шелест должен этим ведать. Только ведьма сегодня понимающе улыбнется, одними глазами, и еле заметно кивнет. Только ведьмаку в эту ночь Чертополох позволит увидеть свой бутон. Только ему он в этот миг кивнет. И только ведьмак ответит на это…

Недалеко цвиринчат цикады. Им, по поверью, подыгрывают кузнечики. Окружающий поляну лес нашептывает себе стихи. Подслушивает и мотает на ус – трава. Высокая, как колос. Но кое-где есть и дерн.

А дерн никого не слушает. Он замер. Боится спугнуть…

В ночи, на мелкой траве, как бы выткана из темноты кисть руки. Она просыпается и гладит траву. Та, как будто, льнет к ней. Щекочет приятным холодком. И что-то шепчет. Может быть сказку? Не, не, нет. М-м… колыбельную. И вплетается в волосы. Черные, аки вороново крыло расплесканные по земле.

Еле заметный кивок. Понимающая улыбка на губах. И отблеск этой улыбки в черных, бездонных глазах.

А рядом роса. Блестит алмазом. В ней преломляется, еще прозрачный, луч солнца.

Тс-с-с-с-щ-щ-щ-щ-ш-ш-ш! Дальше уже не ночь. Далее уже…

Воробей вздрогнул, вытянул голову, осмотрел «междуветочное» пространство, поздоровался и, огласив округу своим гордым родовым кличем, сорвался с ветки и полетел, куда клюв по ветру…